Неточные совпадения
Каким образом об этих сношениях было узнано — это известно одному богу; но кажется, что сам Наполеон разболтал о том князю Куракину во
время одного из своих petits levе́s. [Интимных утренних приемов (франц.).] И вот в одно
прекрасное утро Глупов был изумлен, узнав, что им управляет не градоначальник, а изменник, и что из губернии едет особенная комиссия ревизовать его измену.
После
прекрасного обеда и большого количества коньяку, выпитого у Бартнянского, Степан Аркадьич, только немного опоздав против назначенного
времени, входил к графине Лидии Ивановне.
— О! как хорошо ваше
время, — продолжала Анна. — Помню и знаю этот голубой туман, в роде того, что на горах в Швейцарии. Этот туман, который покрывает всё в блаженное то
время, когда вот-вот кончится детство, и из этого огромного круга, счастливого, веселого, делается путь всё уже и уже, и весело и жутко входить в эту анфиладу, хотя она кажется и светлая и
прекрасная…. Кто не прошел через это?
Было то
время, когда в сельской работе наступает короткая передышка пред началом ежегодно повторяющейся и ежегодно вызывающей все силы народа уборки. Урожай был
прекрасный, и стояли ясные, жаркие летние дни с росистыми короткими ночами.
— Ах, что говорить! — сказала графиня, махнув рукой. — Ужасное
время! Нет, как ни говорите, дурная женщина. Ну, что это за страсти какие-то отчаянные! Это всё что-то особенное доказать. Вот она и доказала. Себя погубила и двух
прекрасных людей — своего мужа и моего несчастного сына.
Разговор их был прерван Анной, нашедшею общество мужчин в бильярдной и с ними вместе возвращавшеюся на террасу. До обеда еще оставалось много
времени, погода была
прекрасная, и потому было предложено несколько различных способов провести эти остающиеся два часа. Способов проводить
время было очень много в Воздвиженском, и все были не те, какие употреблялись в Покровском.
Чичиков, со своей стороны, был очень рад, что поселился на
время у такого мирного и смирного хозяина. Цыганская жизнь ему надоела. Приотдохнуть, хотя на месяц, в
прекрасной деревне, в виду полей и начинавшейся весны, полезно было даже и в геморроидальном отношении. Трудно было найти лучший уголок для отдохновения. Весна убрала его красотой несказанной. Что яркости в зелени! Что свежести в воздухе! Что птичьего крику в садах! Рай, радость и ликованье всего! Деревня звучала и пела, как будто новорожденная.
— Очень хороший город,
прекрасный город, — отвечал Чичиков, — и
время провел очень приятно: общество самое обходительное.
Нужно заметить, что у некоторых дам, — я говорю у некоторых, это не то, что у всех, — есть маленькая слабость: если они заметят у себя что-нибудь особенно хорошее, лоб ли, рот ли, руки ли, то уже думают, что лучшая часть лица их так первая и бросится всем в глаза и все вдруг заговорят в один голос: «Посмотрите, посмотрите, какой у ней
прекрасный греческий нос!» или: «Какой правильный, очаровательный лоб!» У которой же хороши плечи, та уверена заранее, что все молодые люди будут совершенно восхищены и то и дело станут повторять в то
время, когда она будет проходить мимо: «Ах, какие чудесные у этой плечи», — а на лицо, волосы, нос, лоб даже не взглянут, если же и взглянут, то как на что-то постороннее.
— Я, однако, не понимаю, — отвечал князь, — отчего эти всегдашние жалобы на расстройство обстоятельств? У него очень хорошее состояние, а Наташину Хабаровку, в которой мы с вами во
время оно игрывали на театре, я знаю как свои пять пальцев, — чудесное именье! и всегда должно приносить
прекрасный доход.
Прекрасный образ Дуни, когда та откланялась ей с таким вниманием и уважением во
время их первого свидания у Раскольникова, с тех пор навеки остался в душе ее как одно из самых
прекрасных и недосягаемых видений в ее жизни.
— «Ничтожный для
времен — я вечен для себя» — это сказано Баратынским —
прекрасным поэтом, которого вы не знаете. Поэтом, который, как никто до него, глубоко чувствовал трагическую поэзию умирания.
— Ну, ладно, я не спорю, пусть будет и даже в самом совершенном виде! — живо откликнулся Бердников и, подмигнув Самгину, продолжал: — Чего при мне не случится, то меня не беспокоит, а до благоденственного
времени, обещанного Чеховым, я как раз не дотяну. Нуте-с, выпьемте за
прекрасное будущее!
На этот раз и Татьяна Павловна так и впилась в меня глазами; но мама была сдержаннее; она была очень серьезна, но легкая,
прекрасная, хоть и совсем какая-то безнадежная улыбка промелькнула-таки в лице ее и не сходила почти во все
время рассказа.
Он взял со стола и мне подал. Это тоже была фотография, несравненно меньшего размера, в тоненьком, овальном, деревянном ободочке — лицо девушки, худое и чахоточное и, при всем том,
прекрасное; задумчивое и в то же
время до странности лишенное мысли. Черты правильные, выхоленного поколениями типа, но оставляющие болезненное впечатление: похоже было на то, что существом этим вдруг овладела какая-то неподвижная мысль, мучительная именно тем, что была ему не под силу.
Они сидели друг против друга за тем же столом, за которым мы с ним вчера пили вино за его «воскресение»; я мог вполне видеть их лица. Она была в простом черном платье,
прекрасная и, по-видимому, спокойная, как всегда. Говорил он, а она с чрезвычайным и предупредительным вниманием его слушала. Может быть, в ней и видна была некоторая робость. Он же был страшно возбужден. Я пришел уже к начатому разговору, а потому некоторое
время ничего не понимал. Помню, она вдруг спросила...
Положил я, детки, вам словечко сказать одно, небольшое, — продолжал он с тихой,
прекрасной улыбкой, которую я никогда не забуду, и обратился вдруг ко мне: — Ты, милый, церкви святой ревнуй, и аще позовет
время — и умри за нее; да подожди, не пугайся, не сейчас, — усмехнулся он.
«Да это
прекрасная сигара! — сказал я, — нельзя ли купить таких?» — «Нет, это гаванской свертки: готовых нет, недели через две можно, — прибавил он тише, оборачиваясь спиной к нескольким старухам, которые в этой же комнате, на полу, свертывали сигары, — я могу вам приготовить несколько тысяч…» — «Мы едва ли столько
времени останемся здесь.
Старцев думал так, и в то же
время ему хотелось закричать, что он хочет, что он ждет любви во что бы то ни стало; перед ним белели уже не куски мрамора, а
прекрасные тела, он видел формы, которые стыдливо прятались в тени деревьев, ощущал тепло, и это томление становилось тягостным…
Но молодость взяла свое: в одно
прекрасное утро проснулся он с такой остервенелой ненавистью к своей «сестре и лучшему другу», что едва, сгоряча, не прибил своего камердинера и долгое
время чуть не кусался при малейшем намеке на возвышенную и бескорыстную любовь…
А оправдать его тоже не годится, потому что любители
прекрасных идей и защитники возвышенных стремлений, объявившие материалистов людьми низкими и безнравственными, в последнее
время так отлично зарекомендовали себя со стороны ума, да и со стороны характера, в глазах всех порядочных людей, материалистов ли, или не материалистов, что защищать кого-нибудь от их порицаний стало делом излишним, а обращать внимание на их слова стало делом неприличным.
— Барин, сказывают,
прекрасный: такой добрый, такой веселый. Одно не хорошо: за девушками слишком любит гоняться. Да, по мне, это еще не беда: со
временем остепенится.
Теплом проник до старикова сердца
Отчетливый и звонкий поцелуй, —
Как будто я увесистую чашу
Стоялого хмельного меду выпил.
А кстати я о хмеле вспомнил.
ВремяК столам идти,
Прекрасная Елена,
И хмелю честь воздать. Его услады
И старости доступны. Поспешим!
Желаю вам повеселиться, дети.
Молодежь была
прекрасная в наш курс. Именно в это
время пробуждались у нас больше и больше теоретические стремления. Семинарская выучка и шляхетская лень равно исчезали, не заменяясь еще немецким утилитаризмом, удобряющим умы наукой, как поля навозом, для усиленной жатвы. Порядочный круг студентов не принимал больше науку за необходимый, но скучный проселок, которым скорее объезжают в коллежские асессоры. Возникавшие вопросы вовсе не относились до табели о рангах.
Казаков жил у своего друга, тамбовского помещика Ознобишина, двоюродного брата Ильи Ознобишина, драматического писателя и
прекрасного актера-любителя, останавливавшегося в этом номере во
время своих приездов в Москву на зимний сезон.
Они являлись в клуб обедать и уходили после ужина. В карты они не играли, а целый вечер сидели в клубе, пили, ели, беседовали со знакомыми или проводили
время в читальне, надо заметить, всегда довольно пустой, хотя клуб имел
прекрасную библиотеку и выписывал все русские и многие иностранные журналы.
Вообще в это
время под влиянием легенд старого замка и отрывочного чтения (в списках) «Гайдамаков» Шевченка — романтизм старой Украины опять врывался в мою душу, заполняя ее призраками отошедшей казацкой жизни, такими же мертвыми, как и польские рыцари и их
прекрасные дамы…
Ко
времени своей свадьбы она была болезненная девочка, с худенькой, не вполне сложившейся фигуркой, с тяжелой светлорусой косой и
прекрасными, лучистыми серо — голубыми глазами.
Другая фигура, тоже еще в Житомире. Это священник Овсянкин… Он весь белый, как молоко, с
прекрасными синими глазами. В этих глазах постоянно светилось выражение какого-то доброго беспокойства. И когда порой, во
время ответа, он так глядел в мои глаза, то мне казалось, что он чего-то ищет во мне с ласковой тревогой, чего-то нужного и важного для меня и для него самого.
Жена Блока одно
время играла роль Софии, она была
Прекрасной Дамой.
Прекрасная эта птица водится весьма в небольшом количестве в самых топких болотах, предпочтительно около болотных луж, озерков и озер, обросших камышом, аиром и осокой и покрытых в летнее
время густою шмарою, или водяным цветом.
В гнезде находилось шестнадцать яичек, каждое величиною в полтора воробьиного яйца, неопределенного и в то же
время прекрасного зеленоватого цвета, с самыми крошечными палевыми крапинками.
Он, без сомнения, сочувствовал тем
прекрасным вещам, которые говорит Жадов; но в то же
время он умел почувствовать, что заставить Жадова делать все эти
прекрасные вещи — значило бы исказить настоящую русскую действительность.
Предложение его было принято; генерал давным-давно, чуть ли не накануне первого посещения Лаврецкого, спросил у Михалевича, сколько у него, Лаврецкого, душ; да и Варваре Павловне, которая во все
время ухаживания молодого человека и даже в самое мгновение признания сохранила обычную безмятежность и ясность души, и Варваре Павловне хорошо было известно, что жених ее богат; а Каллиопа Карловна подумала: «Meine Tochter macht eine schöne Partie», [Моя дочь делает
прекрасную партию (нем.).] — и купила себе новый ток.
Так проводили
время наши сокольницкие пустынники, как московское небо стало хмуриться, и в одно
прекрасное утро показался снежок. Снежок, конечно, был пустой, только выпал и сейчас же растаял; но тем не менее он оповестил дачников, что зима стоит недалеко за Валдайскими горами. Надо было переезжать в город.
Но чаще всего у него не было денег, и он просиживал около своей любовницы целыми вечерами, терпеливо и ревниво дожидаясь ее, когда Соньку случайно брал гость. И когда она возвращалась обратно и садилась с ним рядом, то он незаметно, стараясь не обращать на себя общего внимания и не поворачивая головы в ее сторону, все
время осыпал ее упреками. И в ее
прекрасных, влажных, еврейских глазах всегда во
время этих разговоров было мученическое, но кроткое выражение.
И о чем бы он ни говорил, он всегда сводил монолог на самую
прекрасную, самую плодородную, самую передовую, самую рыцарскую и в то же
время самую обиженную страну — Грузию.
Сад, впрочем, был хотя довольно велик, но не красив: кое-где ягодные кусты смородины, крыжовника и барбариса, десятка два-три тощих яблонь, круглые цветники с ноготками, шафранами и астрами, и ни одного большого дерева, никакой тени; но и этот сад доставлял нам удовольствие, особенно моей сестрице, которая не знала ни гор, ни полей, ни лесов; я же изъездил, как говорили, более пятисот верст: несмотря на мое болезненное состояние, величие красот божьего мира незаметно ложилось на детскую душу и жило без моего ведома в моем воображении; я не мог удовольствоваться нашим бедным городским садом и беспрестанно рассказывал моей сестре, как человек бывалый, о разных чудесах, мною виденных; она слушала с любопытством, устремив на меня полные напряженного внимания свои
прекрасные глазки, в которых в то же
время ясно выражалось: «Братец, я ничего не понимаю».
По ее словам, он был самый смирный и добрый человек, который и мухи не обидит; в то же
время прекрасный хозяин, сам ездит в поле, все разумеет и за всем смотрит, и что одна у него есть утеха — борзые собачки.
Только на обеспеченной всем и ничего не делающей русской дворянской почве мог вырасти такой
прекрасный и в то же
время столь малодействующий плод.
Мари давно уже и очень сильно возмущалась существующими порядками, а последние действия против литературы и особенно против Вихрова за его правдивые и честные, как ей казалось, сочинения вывели ее окончательно из себя. Муж ее в этом случае совершенно расходился с ней в мнениях и, напротив, находил все действия против литературы
прекрасными и вызываемыми, как он где-то подслушал фразу, «духом
времени».
В это-то
время Николай Сергеич в одно
прекрасное утро получил от князя письмо, чрезвычайно его удивившее…
В первое
время после ухода из дому она и Алеша жили в
прекрасной квартире, небольшой, но красивой и удобной, в третьем этаже, на Литейной.
Я отправился прямо к Алеше. Он жил у отца в Малой Морской. У князя была довольно большая квартира, несмотря на то что он жил один. Алеша занимал в этой квартире две
прекрасные комнаты. Я очень редко бывал у него, до этого раза всего, кажется, однажды. Он же заходил ко мне чаще, особенно сначала, в первое
время его связи с Наташей.
Что делает Базен? смирился ли Plon-Plon? неужели"la belle resignee"[
прекрасная отшельница (франц.)] проводит все
время в том, что переезжает из Чизльгёрста в Арененберг и обратно? неужели Флёри ничего более умного не выдумал, кроме парадирования в полном мундире на смотру английских войск a cote de l'Ecolier de Woolwich? [рядом с вульвичским школьником? (франц.)]
И вот, наскучив быть столько
времени под гнетом одного и того же вопроса, я сел в одно
прекрасное утро в вагон и помчался в Т***, никак не предполагая, что «конец» есть нечто сложное, требующее осмотров, покупщиков, разговоров, запрашиваний, хлопаний по рукам и т. п.
В то
время я с особенным удовольствием езжал в Березники (владелец их приходился мне двоюродным дядей), верстах в двенадцати от Чемезова, в Березники, где была
прекрасная барская усадьба, в которой царствовало безграничное гостеприимство.
Вот что: представьте себе — квадрат, живой,
прекрасный квадрат. И ему надо рассказать о себе, о своей жизни. Понимаете, квадрату меньше всего пришло бы в голову говорить о том, что у него все четыре угла равны: он этого уже просто не видит — настолько это для него привычно, ежедневно. Вот и я все
время в этом квадратном положении. Ну, хоть бы розовые талоны и все с ними связанное: для меня это — равенство четырех углов, но для вас это, может быть, почище, чем бином Ньютона.
В одной камере с Степаном сидел Василий, опять попавшийся в воровстве и приговоренный к ссылке, и Чуев, тоже приговоренный на поселение. Василий всё
время или пел песни своим
прекрасным голосом или рассказывал товарищам свои похождения.
А скажите, пожалуйста, не имеете ли вы в виду какой-нибудь belle châtelaine? [
прекрасной хозяйки замка? (франц.)] а? ну, тогда я вам за себя не ручаюсь… les femmes, voyez-vous, c'est mon faible et mon fort en même temps… [женщины, видите ли, это в одно и то же
время и моя слабость и моя сила… (франц.)] без этого я существовать не могу… будем, будем вас навещать!